Почему актриса вернулась из Германии, какой была вне съёмочной площадки и почему её побаивались коллеги.
Отца Татьяны Ивановны Пельтцер на самом деле звали Иоганн, он был немцем по национальности, но родился и всю жизнь прожил в России. Иван Пельтцер был знаменитым актёром ещё со времён немого кино, и стал для дочери единственным учителем актёрского мастерства — профильного образования у Татьяны Пельтцер не было. В детстве она играла в его спектаклях, а в 12 лет уже была настоящей актрисой — с контрактом, гонораром и приглашениями от других режиссёров. В 16 лет Пельтцер стала актрисой Передвижного театра Политуправления, а потом и знаменитого театра им. Моссовета. Всю жизнь актриса слегка презирала театральное образование и считала, что учёба в институте для актёра дело лишнее — были бы талант и работоспособность.
Татьяна Пельтцер была замужем за немецким философом Гансом Тейблером. Они познакомились в Москве, куда он приехал учиться в Школе Коминтерна, а потом уехали в Германию. Там Пельтцер устроилась машинисткой в Советское торгпредство, но слухи от том, что фрау Тейблер на самом деле профессиональная актриса, распространились быстро. Знакомый мужа предложил ей роль в новом театре для рабочих, и она с успехом играла в спектакле «Инга» по пьесе советского драматурга Анатолия Глебова. Все было неплохо, но полюбить Германию актрисе так и не удалось — через четыре года она попросила развод и вернулась на родину под девичьей фамилией. С Гансом они дружили всю жизнь, а в семьдесят с лишним лет при встрече бурно выясняли отношения по поводу какой-то записки полувековой давности…
Её младший брат Александр был главным конструктором на заводе им. Лихачёва, разрабатывал и испытывал первые советские гоночные автомобили. Вернувшуюся из Германии сестру он устроил к себе машинисткой, но вскоре неожиданно ушёл с поста и уехал из Москвы. Шёл 1936-й год, а за спиной у Александра уже было два года тюрьмы «за контрреволюционную деятельность»… Вслед за братом с завода ушла и Татьяна. После войны Александр Пельтцер вернулся в Москву и стал конструктором Главмотовелопрома. На автомобилях Пельтцера было установлено 30 скоростных рекордов, из них 16 — международных.
Татьяне Пельтцер было 49 лет, когда она стала знаменитой киноактрисой. В спектакле «Свадьба с приданым» она играла «комическую старуху» Лукерью Похлёбкину, а когда спектакль превратили в фильм и показали в кинотеатрах — Пельтцер стала звездой! Это была не первая роль в кино, но до этого она появлялась где-то на третьих планах, где не было простора для комедийного и драматического таланта актрисы… Главных ролей у Пельтцер и потом не было — она играла мам, бабушек, тётушек, учительниц и соседок главных героев, но персонажи всегда были запоминающимися, и зрители их обожали! После выхода комедий «Солдат Иван Бровкин» и «Максим Перепелица» актриса получила звание заслуженной артистки.
Во время работы в театре им. Моссовета её лучшей подругой и вечной соперницей стала ещё одна «комическая старуха» Фаина Раневская. Обе были с юмором, острые на язык, не всегда выбирающие выражения, и обожали взаимные пикировки. «И мне, и вам всё время приходится играть старух!» — печально вздыхала Раневская. «Заметьте! Мне — счастливых старух!» — вставляла Пельтцер.
От острого языка актрисы многие по-настоящему страдали. Она умела дружить взахлёб, но вот если человек чем-то не понравился Пельтцер, то пощады ждать не приходилось, её откровенно побаивались. Она была правдорубкой, иногда довольно грубой, любила поскандалить перед выходом на сцену — она так себя заводила… Однажды в театре было собрание труппы, на котором актриса высказалась насчёт алкогольных пристрастий одного из актёров. «А вы, Татьяна Ивановна, помолчали бы. Вас никто не любит… Кроме народа!» — резко высказался тот. И, хотя, потом он извинялся и чувствовал в её присутствии неловкость, в его словах была доля правды.
В середине 60-х в Театр Сатиры пришел никому неизвестный тогда режиссёр Марк Захаров. На первом же сборе труппы рассуждения Захарова о новом спектакле прервал громкий голос Пельтцер: «Ну что это такое! Когда человек ничего не умеет, он сразу лезет в режиссуру… Шли бы вы рассказики писать!». Потом её успокаивала подруга Раневская, говоря, она обязательно придёт на премьеру и уверена, что спектакль будет замечательный, и она сыграет замечательно, и не надо так нервничать… Тогда Пельтцер ещё не знала, что Захаров станет настолько «её» режиссёром, что она будет сниматься в его фильмах, уйдет к нему в «Ленком» и станет для него талисманом.
На экране она обычно была в образе невзрачной старушки, зато в свободное от работы время со вкусом наряжалась, любила покутить в ресторанах с друзьями и не отказывала мужчинам в свиданиях, хотя замуж больше не вышла. Татьяна Пельтцер любила «солдатский» юмор, была заядлой картёжницей, обожала преферанс и на гастролях или съёмках в её номере открывался прокуренный коньячно-карточный клуб. Особенно шумным и бурным он был во время съёмок «Формулы любви», когда к ней набивалась почти вся съёмочная группа — от актёров до осветителей. Она терпеть не могла проигрывать, очень переживала и обижалась на везунчиков. Александру Абдулову как-то целый месяц припоминала выигрыш в 9 копеек!
Из Театра Сатиры она ушла после скандала с главным режиссёром Валентином Плучеком. На репетиции она спросила у режиссёра куда ей сесть, и неожиданно наткнулась на раздражённое: «Конечно в центр! Вы же у нас должны быть всегда в центре, а остальные — вокруг! Между прочим, здесь еще и другие актёры есть! Вы не заметили?». Пельтцер моментально вспыхнула, побежала к выходу, выкрикивая на ходу непечатные выражения… Села в такси и уехала в «Ленком», где её сразу приняли. Все сочли её поступок сумасбродством — актрисе было 73 года, а в этом возрасте часто лишаются ролей даже в родных театрах. Но в «Ленкоме» она блистала пятнадцать лет и была своеобразным символом театра.
Татьяна Пельтцер была невероятно активной для своего возраста — ей было уже под 80, а она постоянно снималась, бегала, занималась гимнастикой, много курила и обожала крепкий кофе. Только в последние годы здоровье актрисы пошатнулось — она начала терять память, стала болезненно подозрительной и почти не ходила. В театре её любили и помогали чем могли… Специально для нее Марк Захаров и Григорий Горин в спектакле «Поминальная молитва» прописали роль пожилой Берты, где почти не было слов — запомнить большой текст она уже не могла. Александр Абдулов играл её сына и бережно выводил актрису на сцену под аплодисменты зрителей…